Литклуб
Александр Шишкин



        Туман и полная луна желтком глазуньи на тефлоне ночи.
Въезжаем в заграничную жару.
Армянский украинец Ай-вазовский свой зуд истомный
Степи передал с таким же с пылу – с жару ароматом.
        Куда бежать? Мизгирьная тоска, что два соска под простыней вагонной,
Наброшенной в задушенном плацкарте, куда-то в Уж-город,
В неведомую ночь, распаханную степь, задымленную глотку,
Все тянущую терпкий самосад тяжелого как лепень возрожденья,
Прошедшего в казацких сапогах и смытого с рассохшейся дороги
Кабацкой песнею, губастою шинкаркой и пылью с непонятным выраженьем
Рябого богомазного лица. Дорога катится, стучит, что два яйца,
В пасхальную пупырчатую горку и девушка, припухшая спросонья,
Ночнушку поправляет без конца во сне, не понимая – терракота
Светильника ее обожжена огнем, заложенным до сотворенья мира.
        Луна как заяц шарит по кустам, и глазу между «жинкой» и луною
Болтаться в пустоте своей легко – короткая российская верста
Пологою железною рекою сливается слезинкою с листа,
И если бы дотронуться губами до этого нежнейшего потира,
То приобщиться к вечности покоя средь потной суеты левкоя
Промеж горошка саженного для естественного удобренья поля
Свободно можно.
        Выйди из купе, дойди до сплошь железного сортира
И выдай, как при сотворенье мира, все три среды, –
Жизнь потная идет в заезженном до проседей вагоне –
У тамбура звон склянок пив-воды, застрявший в ухе с золотой серьгою.
Ты гонишь, ты не годен, ты тамбов-ский волк – товарищ по несчастью,
Ты в город, шелушенный как початок, как лопнувший каштан, свои мозги
Поджаривший подольски «на асфальту», безграмотно, почти что от балды
И с голоду, между застывших шкварок от Сковороды
Яичницы небесной озаренья, - ты едешь в город мудрости сожрать.
И я, твой раб – бессмысленное пенье,
Минервой из шерстеющих ушей уже почти достал, как сваренный рапан,
Мысль. Съежилась – никак не отстается. Беда, бессмысленно, бормотно,
        но крадется
В осьмушку и в петит издаться в три конца.
Ночь, проводник, курортная пора
Куда меня несет из теплого подушья? Отчетлива луна и девушка в удушье,
Раздвоенность лица в окне, но не двойник, что было б круче,
И с дуру брянский пограничник лезет в душу: - Где взял? Куда везешь?
Задекларируй! – Душа, что контрабандная трава, душиста и пьяна,
Кричит: – Подикась, выкусь! - И рожа пусть крива и неисправен прикус,
И с рожей, и с душой по ночи проберусь таманьским белоглазым молчуном,
Здесь мирным и честным контрабандистом засну под белым парусом простым.
        Таможенным досмотром у виска ночь скрутит самокрутку-безымянку
И выкурит у тамбурной печи. Я там смолил, пока луна свалилась
Девичьим плеером в бульварные кусты – ищи-свищи, хоть выколи глаза.
Но меж платформ возник вокзал в ампир одетый, пьяный офицер
В парадной форме – дивно и смешно. Луна опять висит
Фингалом, фонарем, невнятным текстом из поминок Финигана
Иль мертвым лебедем Плисецкой на полу. Какая у небесного светила
Живучесть обнаружилась. Пора забраться за пределы Конотопа,
В хохляндию – великую державу, энеевскую жлобизну,
Там выколют акации глаза под неусыпный стрекот
засохшего любовника зари.
Окно открыто – жовтно и блакитно приветсвие из материнских уст.
Проснись, девица, твой сорокапуст закончится до нового потопа,
В плену садов, под нищенский акорд стареющего бандуриста,
Под гогод белогрудый жирных гусей, - исчезнут надоевшие угри.
И тонких связей томная прохлада тебя коснется трепетной рукой.
Пророчество се сбудется, а мне осталось сна на парашутных стропах
Меньше часа. Опять раскрыло утро купол,
расцвеченный немыслимо шелками,
В ременных сочлененьях – упаду
И буду видеть сны, что далеко,
И буду на собачьей мове лаять
Слова любви, позора и тоски,
Разбросанной в могильниках нетленных.
16.07.03


***

Суета по дому.
Поездка за детьми в школу.
В телевизоре, как строят гондолы
И как худеют от микроуколов.

Жизнь все занятней. Дети старше.
Денег меньше. И откуда уверенность
У окружающих, что чем дальше,
Тем будет лучше? Вот, таверну
Открыли грузины. И где-то заполночь

Раненый собственной плотью, роняешь рифму
Из руки, которая забыла про бритву,
Из головы, забитой проигранной битвой
Из-за жизни, проросшей крапивой.
14.10.02

***


Россия, Родина, Он Лайн –
Тревожно посреди клавиатуры,
Внутри струны светодиодной
Морочится душевной политуры
Замученный Онегиным словарь.

Очнись герой империи народной,
Твой Минин нонче их провайдер,
Разлученный судьбою навсегда
С милициею конной,
Печкой в ванной,
И ощущеньем Страшного Суда.

И каждому Мазепе по Сапеге,
Когда бы верилось в литературу,
Когда бы подчинялась полнолунью
Безумная компьютерная ночь,
Собравшая под знаки зодиака
Отборное железо, пиво, мыло
И даже после смерти,
Тебе не даст достойно умереть.
21.07.03

***

Осень за рулем

Опять дымы. Опять Наполеон.
Невидим город в мареве тумана.
Очередное лето за стеклом
Ушло по-женски скрытно и жеманно.

В рекламной упряжи проспекты и дома
Подмигивают жульнически ярко.
А хочется, хоть за рулем, дремать,
Потягивая тонкую цигарку.
В автомобильном тюнере музон
Сквозит девицей, мучимою пробкой,
Над дворниками ищешь горизонт
И вспоминаешь все свои пороки.(робко)

Одномоментна радость бытия,
От вечности откручена отверткой.
Глуши мотор, что балует, троя
Между Линкольном и четверткой.
18.09.02

***

Ну что, фебруарий, не спится? Тоска?
Над шляхом донецким, почти у виска,
Висит антрацитная ночь? Материнский
Невнятный, но все же родной, бормоток.
И пишется только по несколько строк
О дальнем, о темном, о близких.

Не будем, не будем кричать о неясном,
Что нами проглочено горькой слюной,
Где между согласных не ставится гласный
В редукции слюдяной.
Не будем пейзажи свои из Непала
На одеяла подружек менять,
И терриконовые покрывала
Пусть так же обнимут меня.

Написанное проплатим, отснятое оповестим.
И что это за полати? – где нету последней кровати,
Где мы в одиночестве спим?
Над шляхом, в дичающем поле,
В азовском слоистом боку,
Нам ухо цыган не проколет –
Татарин отрубит башку.
25.02.03


***

Мы все живем в неочевидности
И жизни, и возможной близости

Бессмертия и быстрой смерти
За дверью в этой светлой комнате,
Которую легко проветрить
Ее пространством заоконным.

Но не проверить и не высказать
Дыханье шторы, запах лета,
Того, что близко и немыслимо,
И солнечным лучом раздето.

Того, что нами означаемо
Сегодняшним скупым букетом,
И чаемо, и вновь не начато,
Как лист лежащий за буфетом .

Прости меня за то отчаянье,
Что я ловлю в дыханье ветра,
Прости меня, я здесь нечаянно
Воспоминаньем с того света.
01.10.02

***

Личная жизнь героя.
Не интересует никого.
Свесившись с перил балкона,
Чувствовать страх невыносимо легко.

Кошка с любопытством смотрит на ноги.
Солнце в тени - зеркало со спины.
Как ни хотелось, так и не хочется платить налоги,
Видеть сны.

С каждым днем счастья все больше.
Только паузы между звуками
Держит импровизатор пороши,
Но к тишине научилось прислушиваться ухо.

Личная жизнь избегает
Героя, сидящего на перилах.
Загорелая женщина нагая
Спит, сбросив на пол покрывало.
04.03.03
Hosted by uCoz