|
Литклуб |
Надежда Трубникова
СТИХИ. ПОЭТЫ. АССОЦИАЦИИ Вперед то под гору, то в гору Моя судьба, любовь, печаль… В ней солнечных лучей игра И пред иконою свеча, И детства моего пора, И подвенечная вуаль, И все, кто обратился в прах, Кого накрыла смерти шаль, И счастье юного вчера, И все, что безнадежно жаль, И греющий огонь костра, И ледянящий злой мистраль, И неизведанности страх, И светлый штраусовский вальс… Она с утра и до утра Зовет меня все вверх и вдаль… И если все ее приметы Друг с другом бережно сложить, То, проникая в суть предмета, Увидишь, что она есть жизнь. * * * Буря мглою небо кроет, Поется песней колыбельной… Адмиралтейская игла В шелка небесной голубени Вонзает вдохновенный стих… Ребенок в колыбели стих, Его не разбудить и пушкой, Заснули рядом с ним игрушки, И песня рядом прилегла, И спящим улыбнулся Пушкин. * * * Белеет парус одинокий Моря синева. В голубизне на горизонте, Как белый лепесток цветка, Виднелся парус… Одиноко Мне было средь людей чужих И говора мне неродного. Но грусть моя была легка… Хотелось в руки взять гитару И спеть про лермонтовский парус. * * * Новогодний праздник длится пышно, Сплелись вдруг в душе в удивительный образ: В нем травы в росе, будто в капельках слез, И роз аромат в новогодний мороз, И солнечный отблеск в жемчужинах рос, И влажные стебли ахматовских роз… * * * Я послал тебе черную розу в бокале Тревожно-грустно шепчутся шелка… И я грущу, стихам любимым внемля, Следя, как льется золото в бокал… Мне мнится в нем виденье черной розы, Я вижу Вами отданный поклон, Цыганки разметавшиеся косы И слышу скрипок исступленный стон… Все вновь и вновь душа внимать готова Мне богом Блоком посланному слову. * * * Не жалею, не зову, не плачу, В восходящих солнечных лучах Скачет молодости всадник розовый, Что-то залихватское крича… Он умчался… и уже осенняя Кружится над головой печаль, И звучат в душе стихи Есенина, Грустным эхом юности звучат. * * * …Не потому, что от Нее светло, С которой попросту не надо света… Была она и у меня - давно, В года, бесследно канувшие в Лету. Но и теперь ее лучится свет, Упрямо он сквозь толщу лет струится; Он - как ушедшей юности привет, В которую нельзя нам возвратиться. И так же, как любимый мной поэт, Своей звезды я не забуду имя, Не потому, что излучает свет, А потому, что мне темно с другими. * * * Люблю ли тебя - я не знаю, Я встречи заветной ждала, Об искреннем чувстве мечтала, Прекрасного принца звала… Напрасно… и слушала снова Романс, что меня так пленил Гармонией звука и слова, Что грустной надеждой манил. Заслушавшись, я улетала В мечтах к своему королю… Кого полюблю, я не знала, Но верила, что полюблю. * * * В этой жизни Легче просто выстрелить в висок… Возведенные любовью храмы, рушась, рассыпаются в песок; вдохновеньем созданные своды, высшего призвания плоды, не нужны становятся народу, обращаясь в пепел, прах и дым; дружбой выстроенные палаты в призрак дружбы превращает ложь; Искренность и честь редки, как клады, Что и днем с огнем не вдруг найдешь… Путь тернистый до конца пройдя, - Трудно ль сделать жизнь? - отвечу: Да! То же, как не трудно умереть, - Вы Злу в лицо швырнули Вашей смертью. * * * Можно и не быть поэтом, Теперь всемирно признанный поэт, Нельзя терпеть, когда кричат. А было… На горький крик молчание в ответ… Нельзя терпеть, когда молчит кричащий, Кричит лишь светом, взглядом из-под век… И некто, на такой призыв молчащий - Не человек, а недочеловек. Ты прав, что можно и не быть поэтом, Поэт ведь тоже просто имярек. Лишь тот поэт, о ком спросив: Кто это? - Услышишь: Он - Поэт и Человек! * * * Но, что ж делать - это сердце вполовину Научи сострадать и всегда - Не в полсилы, а полною мерою - И дерзать, и любить, и страдать. Пусть пылает и рвется, и стонет, В чьей-то жизни всевластно царит, В разделенности страсти утонет, В безответности чувства сгорит… Вот тогда ты, представ пред всевышним, В жизни вспыхнувший как фейерверк, Кто ты? - грозное - свыше услышав, Скажешь с гордостью: Я - человек! * * * И зал плывет, плывет в протяжных Льется тревожная грусть, Мы, словно лист на ветру, Кружимся - ты и я. Тает сияние люстр, Разрозовелись лица, Дивно поет Милица… Ты мне шепнул: Люблю… Призрачным оказался Этот подарок судьбы, Но не могу я забыть Лунную магию вальса. * * * …Спокойный и строгий, на мраморных скалах В прошлом мареве юность осталась, Старость не на пороге, А рядом, сидит за столом, Человека тревожит мечта - Умереть в одночасье, не маясь, И уплыть на пироге По Стиксу в аидов пролом… Не страшны уж ни черти, Ни боги - страшна только старость, Что у близких на нервах Играет ноктюрны без слов… И он молится Смерти, Да, Смерти - богине усталых, Как назвал ее верно Столетье назад Гумилев. Август 2001г. - апрель 2002 г. |
