Абрам Крацер
О СТИХАХ ВЛАДИМИРА ГОММЕРШТАДТА
Июньским днем на территории Ирины Михайловны состоялось наше выездное заседание клуба "ОбМыс" в ограниченном составе. Слушали и обсуждали стихи В.В. Гоммерштадта - художника и поэта.
Гостеприимство и радушие хозяйки, хорошо накрытый стол, уютная обстановка квартиры, несколько повысили тонус присутствующих, добавилиим доброты и благодушия. После закуски, которой все гости отдали должное, состоялся неспешный и обстоятельный разговор о поэзии. Со стихами все были уже более или менее знакомы, и общее мнение было известно - они настоящие. С помощью и под руководством Э.А. высказались все, причем каждого он просил прочесть одно или два наиболее понравившихся стихотворения.
Когда подошла моя очередь, оказалось, что все три стиха, приготовленных мною как лучшие, уже прочли, пришлось прочесть другие, может быть, даже еще лучшие, чем намечаемые. Готовясь к обсуждению, я прочел все из представленных автором стихов, несмотря на то, что их было много. Желания бросить не было, скорее - надежда прочесть еще что-нибудь настоящее, почувствовать "легкое дыхание поэзии". Стихи из циклов "Художник" и "Пейзажи" мне показались как-то ближе многих.Я бы кое-что переставил в этих циклах, а в "пейзажах" сгруппировал бы осенние, весенние, зимние. Они близки, эти циклы : музыкой, перебором красок, тонов, отраженных в лирике или, если угодно, в лирическом потоке. И в других стихах много узнаваемых эмоциональных нюансов, в любовной лирике, например. Я не знаю подражание ли это, но влияние китайской или японской средневековой поэзии в стихах Гоммерштадта явно присутствует, и эти стихи мне тоже понравились. Хотя слово "напечатлелось" в одном из них как-то не принимается.
Вот этот стих из цикла "Художник":
Китайский снег укутывает ели.
Гравюрное двухмерное пространство;
изменчивые краски почернели,
чтоб созерцать идею постоянства.
Приходят и уходят наши жизни -
но то, что неизменно остается,
принадлежит неведомой отчизне.
И сердце сердцу странно отзовется.
Тушь напитает вдохновенье кисти.
Сюжет - небесной прихоти участие;
пространство дня по-доброму расчисти,
чтобы на нем напечатлелось счастье.
Гравюрный лист - идея постоянства;
Живые краски скрыть тебя хотели,
найдя свой путь в монашеское братство.
Китайский снег укутывает ели.
На мой вкус, впечатления "накапливаются" - это лучше, чем "напечатляются".
В стихах Гоммерштадта угадывается нечто окуджавское, и от Бродского тоже, например : "Ласкает лунный вальс полуденную лень./Кафешка. Мы с тобой. Куринный суп с лапшою..."
Понравился стих, где присутсвуют чувства и мысли, от которых трудно или просто невозможно избавиться. Названия у стиха нет. Приведу первую строфу:
Я законник юродства и лени,
Сотрапезник бесплодных годин,
Сонаследник бесплодных горений,
Сирый сын двух кровей, двух гордынь...
Но вот в отличном стихотворении : "Ты помнишь?/Дверь, крыльцо - и дождь лил,/восторженной печали бред, как мы обняв друг друга сохли...", чем то напоминающем Пастернака, слово "лил", на мой взгляд, лишнее. В данном случае, к слову "дождь" оно ничего не добавляет. Попадаются такие слова и в других стихах, хотя допускаю, что другому читателю там может открыться поэзия, как, например, мне, когда удалось найти название всего цикла "Портреты любимой". Вот этот стих, при первом чтении показавшийся мне ни о чем:
Дом, в котором мне уже не жить,
Блюдце, из которого не пить,
И кровать, которой не коснуться...
Зеркало, что мне уж не разбить.
Когда-то мне очень нравились строки известного, любимого мною поэта : "Стихи стоят свинцово тяжело,/Готовые и к смерти,/И к бессмертной славе..." и т.д. Слава богу, в стихах Гоммерштадта нет этой свинцовой тяжести, и отрадно, что мне удалось уловить в них легкое дыхание истинной поэзии, например, в стихотворении "Синяя, синяя, синяя гладь...". Вот его последняя строфа :
Чистая, чистая, чистая гладь...
Снег засыпает равнины безбрежные,
и остается лишь нежное, нежное
- то, что нельзя никому передать.
ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ ВАЛЕНТИНЫ ВАСИЛЕВСКОЙ
Мне захотелось высказать свои впечатления о стихах Валентины Василевской после того, как в клубе "ОбМыс" мне удалось услышать не более трех десятков её стихов в авторском чтении, и не более десятка я прочел, попросив у неё рукописи. Все они мне нравятся. К сожалению, они нигде не изданы и не напечатаны. Для знакомства с поэтом я переписал только три - "Звезда", "Вагоны" и "Телефон молчит". Ксерокса у меня нет. А эти три - просто хорошие стихи! Они заставляют лишний раз задуматься над основными проблемами бытия. О нашем одиночестве, о жизни, о смерти. Они вполне в русле той великой русской поэзии, без которой я, например, не мыслю своей жизни.
У меня на слуху уже давно живет перестукивание колес на стыках, столь любимое русскими поэтами, и довольно часто возникают в голове строки : "...Вагоны шли привычной линией,/Подрагивали и скрипели;/Молчали желтые и синие;/В зеленых плакали и пели...". У каждого своя тоска, и у каждого она будет звучать по-разному, если её попытаться передать словами. У молодой героини Блока не хватило сил вынести эту тоску, это бесконечное ожидание счастья, проносящегося всё мимо, мимо : "Тоска дорожная, железная/Свистела, сердце разрывая.../...Не подходите к ней с вопросами..."
В стихах Василевской нет такой смертельной тоски, но она где-то рядом. Может быть, поэтому мне, на излете моей жизни, так созвучны её стихи "Телефон молчит" и "Звезда". Ещё в молодости я полюбил известный романс "Гори, гори, моя звезда". Он жил со мной всю мою жизнь. В последние годы этот романс как-то ушел в тень, очевидно, угас для меня его любовный пафос, но космическая устремленность "Звезды" вернула его мне, напомнила высокий смысл.
Я очень немного сказал о стихах Валентины Василевской, я их далеко не все читал и слышал, но те, с которыми я познакомился, останутся со мной, как редкая встреча с настоящей поэзией.
|
