Елена Бажина
Отрывок из повести "В часу одиннадцатом"
Александр приехал в Тарасовку, и старался не думать ни о ней, ни о матери, подавляя в себе всякую жалость к своим близким во имя спасения своей души и очищения их грешных душ от страстей и пороков. Вечерами он читал книги – поучения аввы Дорофея, Лествицу, Феофана Затворника, а еще Серафима Роуза – «Православие и религия будущего».
Через два дня нагрянула группа духовных чад отца Афанасия: они ехали в Троице-Сергиеву лавру и остановились переночевать у Александра, то есть на этой даче, разумеется, с позволения Матвея. Батюшка благословил их всех съездить к мощам преподобного Сергия, а потом совершить покаянное паломничество еще в несколько монастырей. Они звали с собой Александра, но он отказался, решительно и безоговорочно указав на разобранный забор.
Он предложил им скромную еду, какая была у него на тот момент, а они поделились своей: домашними пирожками с капустой. Они сидели за столом на заваленной инструментами террасе и беседовали о духовной жизни. Татьяна рассказывала, что батюшка запрещал ругать советскую власть, потому что всякая власть от Бога. Правда, сейчас она уже не советская. Даже тысячелетие крещения Руси разрешили отметить. И молитвословы стали в храмах продавать. А еще, предупредила она неосведомленного Александра, батюшка запрещает лечиться гомеопатией, потому что это бесовское зелье, ее готовят с колдовскими заговорами. Сергей, который недавно закончил семинарию, рассказывал, как сдавал экзамены. На вопрос «спасутся ли католики?» он с достоинством ответил: «Спасутся, если покаются и примут православие». А еще Александр узнал, что какой-то старец предсказал скорый конец света, в двухтысячном году. Совсем немного осталось. Бдите и молитесь. А Москва, говорят, провалится скоро, через полгода где-то, почему вы не бежите оттуда? Надо забыть про все, и только молиться, молиться. А еще говорят, что где-то на Западе изобрели машину, называется компютер, но если правильно прочитать ее название, получится – «зверь». Это и есть тот зверь, из Апокалипсиса. Ну кто скажет, что не последние времена? И Антихрист, говорят, уже родился и живет где-то в Англии. Оттуда он и придет. А мы должны молиться, чтобы нам в Царствие Божие вместе с батюшкой попасть. Мы, конечно, этого не достойны, мы спасемся только батюшкиными молитвами.
Тогда Александр услышал много важного. Они говорили не переставая, а ему нечего было сказать, потому что был он еще неискушенным неофитом. Так он и сидел, дурак дураком, а когда его спросили, чем он занимается, то сказал, что прежде занимался античным искусством, а сейчас вот пока забор ремонтирует, а что дальше будет – еще не думал, это одному Богу известно. «А ты не думай, - сказала одна из них. – За тебя есть кому думать. Батюшка все знает, он тебе все скажет».
- А где же твоя девушка? – спросила вдруг Татьяна. – Которая приезжала с тобой? Она в церковь-то ходит?
Александр сказал -- нет, не ходит, и что уже давно не виделся с ней.
- Ну и хорошо, - воскликнула Татьяна.
- Значит, по молитвам батюшки Бог отвел тебя от нее. Значит, это только грех один. Господь тебя, может, для чего лучшего готовит.
А потом он слушал разговоры о том, что почти все писатели – большие грешники, чаще всего масоны, а вся литература, созданная ими, – только соблазн для человеков. Толстой, Достоевский, Гоголь, Пушкин – все попадут, если уже не попали, в ад, потому что их книги – это соблазн. Именно они, писатели и интеллигенция, развратили русский народ. Нет, нет, вскричала Татьяна, Пушкин покаялся перед смертью! Ах, да, Пушкин покаялся. Но жил неправедно. «Но поэзия? Разве его поэзия ничего не значит?» -- спросил Александр. Поэзия вообще ничего не значит. А самая вредная книга – это «Мастер и Маргарита». Нет, мне батюшка говорил, что хуже всех «Лолита», ее издали недавно. Да нет уж, самый-то главный еретик у нас – Толстой, внес ясность Сергей, и все на какое-то время умолкли, словно сраженные бесспорным авторитетным мнением.
А кино? Нет ничего хуже этого дьявольского изобретения, сказал Валентин. Я свой телевизор вынес на помойку. А я, сказала Татьяна, окропила его святой водой, и он сломался, Слава Богу. Есть только один фильм, который можно смотреть, -- «Покаяние». Какой там финал! «Зачем нужна эта дорога, если она не ведет к храму?..» Вот это фильм!
- А как же «Андрей Рублев»? – неуверенно поинтересовался Александр. – Ну, Тарковского, смотрели?
Никто не подтвердил, что смотрел, и только бывший семинарист Сергей внес ясность:
- Нецерковный он. Батюшка сказал, что нецерковный.
Валентин показывал свои новые ботинки, на подошве которых он обнаружил масонские символы и число 666 и теперь не знал, что с ними делать, хотел спросить у батюшки. Татьяна говорила, что с неправославными – католиками и протестантами - даже за одним столом сидеть нельзя – грех.
Эти душеспасительные разговоры продолжались почти до ночи, а утром вся компания, наскоро прочитав молитвенное правило и отвесив Александру поясной поклон, отправилась к одной из ранних электричек. Александру оставили почитать для духовного развития книгу Сергея Нилуса о протоколах Сионских мудрецов, сказав, что батюшка благословил передать ему.
А через три дня Александр вернулся в Москву, и старался ввести в свою жизнь то, чему его научили. Во-первых, нужно иметь постоянно память смертную. Как сказал батюшка, помни о смертном часе, и не согрешишь. Александр старался помнить, заставлял себя помнить об этом каждый день, ведь это так просто. Оказывается, ничего не нужно, потому что все это временное. Ни к чему не надо стремиться. Все мы умрем. Зачем люди покупают красивые вещи, мебель, машины, книги, если ничего из этого не возьмут с собой? Перед вечностью ничего не значат все наши суетные действия, все это ничто, надо только желать, чтобы она поскорее наступила, эта вечность.
|
