ВЕК – МНОГОЯК Век – многояк: то трепет недр, то цокот монет. То нет Материи как нет, то Времени нет. Но он проедет перегон и ляжет в аннал. Его не сгубит самогон-тротил-аммонал. А сущность проистекших лет, событий мня воск, и руша фабулы скелет, готов просечь – мозг! Жуя, жуя за годом год – и что, что их сто! – наврёт-наврёт бесстыжий код компьютера – что: превышен уровень того, принижен – сего, и где резвилось божество – гниёт вещество. Ещё вчера зияла щель – сегодня: бугор. И не злодействует Кощей, смещённый Ягой. Деревенеет капитал, чтоб ткань стала – сталь. Где голос пел и обещал – сегодня: «Отстань!» Вот пожелтел газетный лист, не жжётся глагол, Ваяет монументалист мемориал – в стол. И всё напористее тьма, безжизненней свет. Нет памяти и нет ума. И времени нет. ПЕРЕСМЕНОК ВРЕМЁН Пересменок времён. Пересмешник пока не на дыбе. Гильотина в ремонте. Юпитер не виден из туч. Ещё вежливы власти – послышалось даже «спасибо». Но работает мастер, чтоб каждый наручник – под ключ. И работает дилер: ища, привлекая, вербуя. И работает киллер – контрольно вскрывая висок. А пока со стаканом поэт проповедует бурю, символический каменщик в белом встаёт между строк. УРОКИ МУЗЫ Репетиторша Муза всё учит меня: «Полиричней! Душу, душу раскрой! Да пошире, чтоб видели все. Что за рифмы, послушай! Ведь так рифмовать неприлично!.. Тут любимую вспомни в её ненаглядной красе. Тут уместен пейзаж, непременно с дорожкою лунной. Там – обсценно приправь нашу русскую удаль тоской. А в четвёртой строфе намекни, что созданием юным увлечён твой герой, ровно сдвоенный Гумберт какой...» ........................................................................................ И – корявый балбес – неужели дождусь пересдачи?! Наконец, оправдаю унылый безрадостный труд? И каникул мираж промелькнёт сыроежкою с дачи. И седой академик мне, брезгуя, выставит «уд». И с условной зачёткой рвану в виртуальное небо. Там молчит ураган и орудует ласковый бриз. Что – земное теперь! Я всё грезил: небесного мне бы!.. Ну – и вот она, Вечность – труду и усердию приз! ПАУК И МУХА Человек-Паук укусил Человека-Муху Человеку-Мухе лететь бы куда фасетки Но он был аскет и сознательно шёл на муку И нарочно запутался в цепкой паучьей сетке Человек-Паук питательно впрыснул в кожу Человека-Мухи сок чтоб толстела мякоть Обезболил добавил к соку стакан наркозу Округлил как нолик до самых дотошных знаков Окормил как батя по-полной и ждал надеясь На наружный процесс верней на его ферменты Человек-Муха вспотел переполнен через И впервые подумал что сладкие зкскременты Для него возможно потеряны безвозвратно Рáвно как и самки сладкое же жужжанье И телесно выпитый залпом от жажды жадно Он душой улетал на новых крылышках ватных СВОБОДА ТЕПЕРЬ Брожу среди улиц. Имею свободных часа полтора. И рад, как безумный Емеля со сказочной щукой у рта. Завязаны тучи узлами. Термометер косит на нуль. Свобода! Ведь это же знамя, которому я присягнул! Что ноль! Мне сегодня и минус не сможет испортить досуг. Вот жаль, телефоны сменились за сорокалетье – подруг. Но я пересилю досаду и приступ тоски перебью. Но я на бульваре присяду на редкую ныне скамью. Всё так же, как прежде красивы фигуры отзывчивых жён... Бутылку прохладного пива открою карманным ножом. Опять оттеняет барокко деревьев потухшая медь. Я тут проторчу одиноко, покамест не станет темнеть. Вот в сумерках пара за парой взлетят, обнимаясь, в зенит. Старушки побрякают тарой. Трамвай чем-то там прозвенит. Потянет сырою прохладой. Бабуси посуду сдадут. И вот – притягательно сладок домашнего дыма уют. Пора возвращаться к покою. Метро. Телевизор. Постель. Так вот она, значит, какою Свобода предстала теперь. * * * Тропинкой, похожей на прочие, движенья напротив не против я Но тут настаёт многоточие, хлебало раскрыв многоротое. Кривую срезает, уродуя, и вот обращаюсь в валета я, бессмыслицу многобородую младым поколеньям советуя. Они наступают, орясины, на пятки мои ахиллесовы. Такая идёт катавасия, хотя ещё всё-таки весело…