Литклуб

 

Зинаида Новлянская * * * Что, училка-мучилка, Плохие дела? Муж ушёл. Дочь болеет. Зарплата мала. Да ещё этот завуч. Да это окно, За которым то пусто, То просто темно. Сколько можно держать Свой высотный этаж В этом мире падений, Продаж и пропаж? За какую вину, За какие грехи – Хоть умри – но к доске? Не диктант, так стихи. Про себя сколько влезет Хоть вой, хоть кричи. Но нельзя перестать Ни учить. Ни лечить. Ни слова говорить. Ни готовить еду, Даже если тебе Наяву как в бреду. Кто-то нас поднимает, И силы даёт. И толкает в целительный Круговорот Внешней жизни, Где завтра почти как вчера. Не выходит с уходом. Ещё не пора! * * * На все золотые просторы любви - Один только маленький омут. Ты в медленной лодке за мной приплыви, Но помни: в том омуте тонут. Закружится чёрной воронкой вода. Уронишь. Черпнёшь. Захлебнёшься. Опутает тиной, затянет туда, Откуда нескоро вернёшься. А я всё живу за спокойной рекой, Всё жду, что назначено было, И думаю: «Медлит, жестокий какой, Чтоб я его больше любила». А время смывает святое число, А месяц то тощий, то полный. И даже ненужное больше весло На берег не вынесут волны. Цветы моей жизни всё выше цветут – Выносят и стужу и ветер. Мой дом беспечален, и дети растут, И мужа бужу на рассвете. И лишь, как бессонница глянет совой, Закружатся чёрные мысли: И мне что ль сквозь золото вниз головой В том месте, где корни нависли? КОРИДОР 1 Коридор. Коридор. Коридор В опустевшей огромной квартире. Коммунальный жилец в её мире Задержался. О нём разговор. Он один. Он – один. Он один! В кухне, в комнатах и в туалете (Может, в городе. Может, на свете). Сам себе и всему господин. Он на кухне пустой расцветёт, Разожжёт все четыре конфорки, Пораскроет все двери, все фортки, Соль просыплет и не подметёт. Царь Вселенной, усядется пить Крепкий чай из большого стакана. Нет соседей! Одни тараканы. И на крысу легко наступить Там, во тьме, в коридорных мирах, Где свободу приветствует страх. 2 У парикмахерши опять шуршат обои, А у торговцев что-то дребезжит. В дверях арфистки нечто голубое. Почти живое на полу дрожит. То чей-то кашель слышится. Знакомый! То кто-то шарит, шастая впотьмах. Все звуки велики для насекомых. Их собирает коридор из комнат И комкает в один полночный страх. Закрыться. Запереться. Наплевать. Не доверять ни зрению, ни слуху. В пустых квартирах любят пировать Бомжи и привидения. Но духу Не следует терять. Ведь с детских пор Привык пугать нас общий коридор. 3 …Царь Вселенной уставится пить Лысый чай из кривого стакана. …Мало крошек кормить тараканов. На арфистку бы не наступить… Мысли кружат, сбиваются в пену. Может, на ночь не выключить свет? Съехать, взявши хорошую цену? Коридор упирается в стену. Вход где выход. А выхода – нет. 4 Почему же им так тяготятся. Что даже клянут? На пиру одиночества Много волшебных минут. Не трещит телефон. Не скулит и не охает дверь. Больше нету обмана. Не будет разлук и потерь. На пиру одиночества Можно не есть и не пить. С бестелесной душой В разговор За-душевный вступить. «Я» засмотрится в «я», В бесконечность взаимных зеркал. Что же там, в глубине? Ангел или звериный оскал? Или просто НИЧТО, Мировая игра пустоты? Иль в конце коридора Внезапно проявится «ТЫ»? * * * Жаждут денег вселенских, Власти, славы, услад. …Жить в Ельце или в Мценске. Три окна в палисад. Затеряться, забыться На безмерной Руси. Шить халаты из ситца. Ничего не просить. В среднерусском терпенье. В грязной властной игре. Просыпаться от пенья Петухов на заре. Садом жить, огородом И дарами реки. День-за- днём, год-за-годом, От доски – до – доски. Жить родством и соседством. Хоронить и женить. По трудам и по средствам. Никого не винить. …Интернеты – ракеты, Заплутавшийся век… Но ведь где-то, ведь где-то Будет жив человек! * * * Облетевшие ветки такого нежнейшего цвета, Для какого и слов никогда и нигде не найти. Ну и что ж, что не лето? Может быть – слава Богу – не лето! Меж безмолвных полей можно тихо и тайно цвести. Розоветь, бронзоветь, отливать золотым и лиловым, В белый холод внести неизбежный оттенок тепла, Утверждая возможность того несказанного Слова, Что внутри нашей жизни, куда бы она не текла. Эти бледные краски, быть может, всех летних богаче, Ведь когда их заметит смятённая чья-то душа, То она отдыхает. А грешное сердце не плачет, Если русским пролеском идёшь в декабре не спеша.