| Надежда Трубникова
И СОЗДАЛ БОГ ЧЕЛОВЕКА...
Церковь села Долговицы и дом священника – на обрыве над речкой Кокшеньгой. Это в Тарногском уезде Вологодской губернии. Помните, у поэта:
А на Тарногу,
Ох, на Тарногу –
Ни почтового,
Ни товарного!
И до Тарноги
Не доплыть водой…
Только написано много позднее. А наша история начинается на рубеже веков – девятнадцатого и двадцатого.
У молодого священника отца Анатолия Александровича жена Градя еще моложе. Градя – уменьшительное от торжественно-красивого Градислава. Чуть больше тридцати, – и восемь детей… еще один умер в младенчестве. Бывало, отпускает летом всю ораву на речку и напутствует: «Осторожнее там… утонете – домой не пущу!» Боялись, никто не утонул…
Поначалу подряд пять девчонок. Надя третья. И каждый раз ждали сына. Но родилась пятая. А бабка-повитуха и говорит:
– Ты, милая, нареки-ка ее именем свекрови; следующий будет мальчик.
Ну, и назвали Варварой. И что ты думаешь, пошли мальчики – три сына, как в сказке. У старшего и младшего имена традиционные, семейные – Анатолий да Александр. А среднего Градя назвала Борей, Боренькой. Как-то особенно ждала его. И мечтала: уж очень хотелось ей кудрявого мальчика. А бабка снова со своим советом:
– Помажь новорожденному головку вином для святого причастия.
Послушалась, помазала кагором. Хотите – верьте, хотите – нет, а вырос Боря кудрявым, единственный из восьми. И веселым мальчишкой, неунывающим, озорным шутником. Может, тоже от того кагора? Став взрослым, обожал розыгрыши и анекдоты.
Гостил он как-то у сестры в Москве. Надя жила там с мужем и дочками с начала тридцатых годов. Однажды отправился в гастроном за продуктами. Чувствует, воришка руку в карман запустил. Не подав вида, зажал ее в своей, не вынимая из кармана. Высокий, красивый, кудрявый – идет по магазину, как ни в чем не бывало. Воришка около него извивается, а руки вырвать не может. Люди кругом смеются. Когда, наконец, сжалился и разжал ладонь, рука злоумышленника была аж синей. И пустился наутек, – только пятки засверкали.
Очень дружны были Надя с Борисом. Но в начале Великой Отечественной он пропал. Никаких известий. Потом уж дошли слухи, будто бы взяли его за не в той компании рассказанный анекдот и в штрафную роту. Чего только не пришлось пережить в войну. После же не оставляла Надю мысль – хоть что-то узнать о судьбе брата.
В характере ее был заложен от рождения, как сказали бы сегодня, ген правдоискательства, или справедливоборчества, что ли.
Случилось, в Вологде в двадцатые годы Надину старенькую гимназическую учительницу стали выселять. Приглянулась кому-то из начальства квартира. А старушка, мол, аристократического происхождения. Хватит с нее и комнатки в бараке. Надя в это время училась в Герценовском в Ленинграде. Узнав о таком вопиющем произволе, не без волнения, но решительно отправилась – куда бы вы думали – прямо в Центральную контрольную комиссию на прием к Куйбышеву, председателю.
Входит. Встал навстречу. Предложил сесть. Внимательно выслушал. Без лишних слов, вызвал секретаря и дал распоряжение пресечь беззаконие.
– Как же так? Вы же меня совсем не знаете!
И услышала в ответ:
– Так разве ж мы людей не видим?
Или – родителей в Долговицах в тридцатые вздумали раскулачивать: то ли лошадь, то ли корову лишней посчитали. Да и вообще священники не в почете. Отчаянное письмо от отца получила. Пошла искать справедливость в Комиссию советского контроля. Попала на прием к Марии Ильиничне Ульяновой. Рассказала все как есть. На следующий день в сельсовет пришла телеграмма. Отца с матерью не тронули.
Вот и тут, решив о Борисе разузнать после войны, отправилась прямо на Лубянку, в то самое здание. Входит. За окошечком человек.
– Вас по какому делу вызвали?
– А меня не вызывали. Я сама. Хочу узнать о судьбе брата.
Он молча встает и выходит из своего помещения. Надя растерялась – что делать? А тот неожиданно появляется из незаметной двери сбоку, крепко берет за локоть и ведет на улицу. Поодаль от здания остановился и говорит:
– Запомните, пожалуйста: никогда, ни при каких обстоятельствах не приходите сюда сами; только, если вызовут, не дай вам Бог!
И создал Бог человека
из праха земного
и вдунул в лицо ему дыхание жизни;
и стал человек душою живою.
Примечания: ЦКК – Центральная контрольная комиссия ВКП(б), высший контрольный орган партии в 1920-1934 гг., избираемый съездом. Председатель с 1923 г. Валериан Владимирович Куйбышев (1888-1935). Согласно энциклопедии задачей ЦКК в числе других было бороться с бюрократизмом, взяточничеством, волокитой.
КСК – Комиссия советского контроля при Совете народных комиссаров СССР, орган государственного контроля в 1934-1940 гг. Мария Ильинична Ульянова (1878-1937) – член КСК с 1934 г.
Декабрь 2008 – март 2009.
|
