Виктория Шпак
ПРЕДЧУВСТВИЕ ВЕСНЫ
Сотый раз подвергаю сомненью весну,
в перспективе холодную и затяжную.
В первый раз отвергаю веселье. Коснусь,
отвернусь, улыбнусь, подберу, – не ревную.
Вот и выпал мой снег на рубеж, на порог, –
не прищурить глаза, не увидеть сиянья.
Он горел, сколько мог, мой огонь, сколько мог…
А теперь не до славы мне, не до признанья.
Собираю, листаю, топчу, полощу –
испытаньям свою выставляю отметку
на древесной коре. Экстрасенс иль вещун
мне давно предрекал добровольную клетку.
Так и тянет в броню или в кокон какой,
тяготиться пространством и сладко, и трудно,
собирается в ком иллюзорный покой –
затонувшее в призрачном зареве судно.
Видишь, облако в нижнем углу на стекле,
где узоры не слишком весеннего смысла.
Ты его не спугни. Отогни и приклей,
чтоб меж рамами шалая мысль не повисла.
Ощущаешь? Ну, как же, ведь вот, повернись, –
чуть зрачки расширяешь – и сразу же видно,
как дрожит от неясных предчувствий карниз:
не свалиться б на даму в костюме из твида.
Только вольность весенняя сеет раздор
в наших дружных рядах, сотни лет монолитных.
Не могу разобрать, за окном птичий спор
или стук каблуков на вскорёженных плитах.
Сотый раз заставляю себя полюбить
этот мокрый разлад, как преддверие лета.
Но веселье натужно. Слаба его кисть,
чуть натянешь – и лопнет.
Но я не об этом…
***
Надо же точкой закончить движение.
Или не точкой, ну, хоть многоточием.
Разбереди разнобоем и прочими
теми, что смотрятся как бы саженями.
А в самом деле под лупой смятения
всё разметалось на смысл и бездумие,
и расцветало в горшочках безумие,
и отлетала от собственной тени я.
Это, сказал мой знакомый психолог,
возраст и стрессы. И чуть паранойи.
Ты , говорит, не печалься, без боя
вижу я холмик и ровненький полог.
А перед этим гипотонию,
сон, подсознания долгую тягость,
боли и всякую прочую гадость,
и под конец – наконец эйфорию.
Сколько их, образов, в радужке вянет,
как они - в первом безвольном мгновении?
Движутся или по рук мановению,
многим невнятному, вдруг застывают?
А про потом, до души отхождения
даже и думать, ей-богу, не можется…
Только начало петляет и множится
и простирается до дня рождения.
ТРОПЫ
Если ты моя литофания,
я тогда уж твоя литота…
Понемногу созданьем здания
заполняешь мои пустоты.
Заполняешься-отстраняешься,
ежедневность моя пустая.
Я сильна, как смерть в Феофании,
незаметно по меткам растаю,
расставаясь (ничто не вечно),
отрываясь почти беспечно
и без боли, но бесконечно
отравляя своё ожидание.
Ожидание троп извивистых
на дорогах, конечно, крымских,
словно руки, канатных, жилистых,
по рожденью узбекских, аимских.
А по жизни, знать, просто киевских, -
по обрывам сползают пресные.
Там глаза вырывают выемки,
словно бы похвалы чудесные,
замечаешь? Не поддавайся же
этим тайным обманам памяти,
и ведической светлой свастикой
отведи в себе стебель замяти...
Это просто могилы времени,
просто тропы стихов замеченных.
Если ими числить под вечер нам
боль в висках или выше, в темени…
МЕЧЕНЫЕ
- Открыта я. Боюсь, чтоб не спугнули.
И вены на ладони правой – «АН»...
Ты за рулём, как президент, и пулей –
сюда. Ну, что же я, волнуюсь ли, блефую, –
тебе давно приказ на запад дан.
- Мария, не твои ли злые шутки
(а ты же знаешь правду не шутя)
заснуть мне не давали ни минутки,
фольклорные рождали прибаутки
под распустившийся букет дождя.
- Но я и не могла иначе, будет
с меня на ваши земли насылать
ветра, дожди, драконов и простуды...
Но звон (мне померещилось?) посуды
в твоей квартире должен дозвучать.
- Ты спятила, зачем я крылья ладил
и солнце правым глазом отпускал,
когда уже пропеллер был на складе,
и лишний шекель я в карманчик Наде
по старой памяти советской опускал.
- Да это я сквозь сон. Мне снится Райнер...
Марининой спирали окоём...
Он, говорят, до встречи с ней был ранен.
Нет, полный бред. Он мучился ногами.
А с ней не встретился. Им было не вдвоём.
- Уже лечу. Четыре километра.
Я слишком набираю высоту.
Ты поняла. Я этого момента,
ей-ей, ни капелечки сантимента,
с рожденья ждал, как тайную мечту.
- Благославляю молча. Взмыл? Я рядом.
Ты чувствуешь? А нам с тобой - вдвоём.
Смотри в иллюминатор правым взглядом:
я запаслась блистательным нарядом.
Ну, вот и проскочили окоём.
| |
