 |
Литклуб |
Елена Кантор
***
Желанье жить, желанье быть успешной,
И наслаждаясь хлебом и рублём,
Искать греха, и вещь, приняв за вечность,
Сбираться в храм − отплачем, отпоём…
А дальше старше брешь и ярче окна,
И одиночество, как страх костра.
А может быть мой храм и вправду рухнет,
Пока не доберёшься до пера.
***
О чём задумал песенку, кузнец?
Аль горячо, что даже не куётся?
Не накуёшь и песнь не запоётся,
Тогда из камня сделай леденец,
Который никогда не рассосётся
Ни братом, ни отцом… Коль сердце бьётся
И в камне тоже, и в железе... Жаль,
Нам кажется порой, что жизнь − жестянка.
Ты лица-небылицы сей, как просо.
Останется в ладонях осень,
А в памяти всё, что невосполнимо.
И мысли ручейками мимо, мимо.
А жизнь уже по абрису ложится
И, как пружина, − бах, и в небеса.
Сковал кузнец не сани − колесницу.
Осталось только камень расписать.
***
Во что, неразумный, веришь? Пойди поплачь…
Новая мысль − слезинка, нет, − льдинка к чаю.
Кубик Рубика счастья, всего лишь − мяч,
Который отпустишь в небо, а словит другой, как ланч,
Который готовят к успеху, едят в отчаянье.
Кубик Рубика смеха, сумей собрать
Остаток жизни в улыбке, в улыбке добра без горя.
Головоломка мудрости, пойдём играть…
Что-то запустишь в небо, отыщешь в море…
Другой отыщет, ну что ты − другой, другой,
За счастье налито, зачем же за упокой…
Хотя спокойная жизнь − уже не шторм…
Гроза сквозь солнце, ты слышишь небесный гром?
То мячик падает… Падает за бугром.
***
А вот старуха, что хлебает щи…
Опомнилась, мелка тарелка супа.
Да где добавить можно − не взыщи,
Никто не перельёт, никто не застегнёт на ней тулупа,
Чтоб выйти из избы и поискать
Картофеля, крупы, другого снадобья.
«Страшна та плошка», − крутят у виска,
Косясь на бабку: «Да что ей взять, да я-то бы…»
Она о яде думать не спешит,
Все более о соли, да о ложке сладкой…
Ей вспомнились рассветы, камыши,
И молодцы вокруг с лихвой в присядку…
И как её носили на руках,
За то, что молода, красиво было.
А нынче, как проснётся в петухах,
Помолится, чтоб ложка не горчила.
***
Куда б ни шел, лишь стены ада,
Лишь стены ада впереди.
Как будто бы и это надо,
Врата откроются − зайди…
Так то чистилище, не бойся,
Поистязают − снизойдут
До пониманья, как не бейся,
Но угли жгли и наведут
Семь алых пятен, грех телесный.
Семь бурых вмятин − блеф страстей.
Войди в чистилище и смейся
Над жалкой вьюгой повестей
О том, как ты, когда-то раньше,
О том, как ты уже сейчас.
А зло старо, не станет старше…
Аль не придёт, не ровен час,
Иное время − яркий праздник,
А боль как благо переждать.
Куда торопишься, отказник,
Глубокая вода, видать.
***
Мы солнце розовое прятали в кармане синем,
Оно взошло, и мы расплакались над новым днём.
Я посмотрела на кружок над лесом: « Прости меня, Мама»,
Нет, пешкой я не стану, ладьёй или конём…
А вот, кружок уже над лесом,
Над головой моей, где ты сейчас.
Я поняла, так много теста
Оранжевого надо, чтоб уловить небесный пляс.
А вечером другой карман − сиреневый.
И ты, малиновый кружок, уйдёшь от нас.
Прости мне, мама, мы вместе верили,
Что будем рядом. Мы будем, мама, − не сейчас.
***
Мы второпях варили твердь, и время
Слегка касалось мякоти у тверди…
Мы второпях… Послушай, это Верди…
Послушай его звук неумолимый…
А, милый, чувства? Это ль ни мякина?
Иль эйфория… Нет, и это твердь.
И каждый шаг, движенье, будут впредь,
Ну, как и раньше и неустранимы, и исполнимы…
Жалей, коль мимо или в цель, в висок…
Из тверди делать сок,
Как в древнем Риме
Пускать на бойню диких псов
В людском обличье…
А жизнь по сути часто хаотична,
Скверна и варварски красива…
Я что-то крашу в краски позитива…
Я улыбаюсь, это тоже твердь.
О господи, какая жизнь − не смерть.
***
Мы говорили, лгали, верили,
Стонали, плакали, смеялись.
Боялись, хвастались, влюблялись,
Терпели, мучались и спорили,
Мы обещали, брали, вторили,
Роптали, каялись, терялись…
Надеялись, искали, ждали.
Мы расцветали, спали, таяли…
Сплетались, маялись и мялись,
Рвались, боролись … Получалось.
Мы просто жили… Так случилось.
***
«Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй»
В.К. Тредиаковский
Ты никогда не верил в сатану,
И я тебя разубеждать не стала…
Но выпивши, бывало, брёл к окну,
А я спала, уткнувшись в покрывало.
И видела не Бога, не тебя…
То страшное, что мучит и разводит,
Как будто бы не гробят жизнь, дробят…
И завтра, ты конечно не приходишь.
И телефон молчит, как никогда…
Да сколько тех разлук больных, звериных
Я наизусть могла запомнить. Да…
А что ещё добавится к смотринам?..
Как много пут наложишь, чтобы всласть…
Судьба она то белая, то злая…
И сатана в тебе имеет власть…
Когда ты есть, я знаю эту страсть…
И чувство-чудище, а жаль, стозевно … лаяй.
***
Я боюсь беды, как дурной − злой воли,
Как боятся были, когда она боль…
Короли всесильны в кесаревой роли,
Но в косарском платье − голый король.
Королём зачем? Пешкой − лишь бы пышкой.
Лишь бы юркой пташкой, в светлый яркий день.
Вот идет мужик, и рога под мышкой…
Пробежал по городу северный олень.
Где красиво падать, там удачно стлаться…
Где изящно прыгать, падать − не вставать.
Хочется пожить, чтоб еще остаться,
Хочется побыть, чтоб еще бывать.
Хочется еще − чтобы в белом платье,
Чтоб не вкривь и вкось − по доске ладья.
Боже, научи ясно улыбаться,
Чтобы сладким стал шаг, которым я…
***
Мы лбами голыми, в платочках между ног,
Касались каждого, кто устоять не мог…
Какая разница – меж головой и телом?
И между делом каждый верил в жизнь,
Платку – не улетай, держись,
Зачем жить в откровенностях к чужому?
Зачем так сверхсюжетно о себе?
Ведь это есть болезнь лгать телом, как в борьбе…
Быть делом при пальбе…
И на какие чувства надевать пижаму?
И чем и где рассудок укрывать?
Простите, господи, уйдите воевать
С собою… Когда щадить − здоровье
Иных платков, чужих заплат и дыр?
У каждого для счастья − мой-до-дыр…
Из вечного: от совести с любовью…
***
Ребекка падала в игольное ушко,
Ребекка не хотела возвращаться.
В капрон игла вонзалась или в шёлк,
А ткань смеялась, как не покривляться
Игольным помыслам: «Ребекка, падай ниц!»
В ушке не спрячешься, Ребекка, оглянись…
Иль ткань разглаживать, да нет, укрыться ею…
Игле на ушко подскажи: «Сшивай больнее!
Сшивай до дыр ту ткань… она − тряпь-ё!»
Ребекка шлёпнется, да кто найдёт её?
***
А начни уходить,
Просто так уходить и не снилось.
Просто так выцветать из бульварно-дорожного сна…
Некому угождать,
Угодить ты смогла б, научилась,
Только цены растут под предлогом
«Зачем Вы?», хана
Чьей-то выгоде, встряске − твоей
Неурочной,
Чьей-то глупости, грубости,
Грязи, зачем надевать?
Эти странные связи копить…
Помогите ей срочно −
Этой длинной трубе водосточной −
Так с небес протекает , не смея
Столпом соляным в ней застыть.
А застынет − не вытянешь,
Что за труба, так – поломка,
Просто душу сожмёт,
И метаться бы долгой юлой.
Ах, какая ты дурочка - девочка - головоломка.
Что еще соберешь под огромной и длинной полой?!
***
Ты должна научиться выдерживать сквозняки,
Что там − хлюпать от каждого дуновенья.
Просто в мыслях взрослеют твои сорняки,
Ты их полоть не умеешь, с остервененьем
Вряд ли готовишь газон. Мысли не рожь, так маки...
Страхи − не злаки, не маки, а − сорняки…
Ты ищешь блох у каждой домашней собаки;
А покусают − и не найдёшь ни одной блохи.
Что нам за мысли браться со сквозняками в каждой?
Цельную − поищи, зачем искать − не резон.
Просто сидишь на стуле, клеишь кораблик бумажный...
Лучше идти вдоль сквера, не страшно: один газон.
***
Как зол этот час
В эти двадцать четыре часа,
Как долог он, жалок, горяч и бездарен…
Мы ждём этот день, а время идёт против нас,
Во имя каких-то минутных и жёстких аварий,
Аварий с душой, с нашей жизнью, как много извне…
Момент не подыскан, но случай еще не потерян.
Разыскивать час целый день, это ж − эксперимент…
И лить дифирамбы годами во имя минутных истерик.
А время течет, истекает, бежит под уклон…
Но где-то отсрочка, песок на стекле задержался.
Мы слышим секунды иные. О, Боже! Как будто бы Он
Шагал с нами в ногу, в пружинное кресло сажал нас…
И мы оставались смотреть, Он идёт впереди…
Идёт и зовёт, мы с кресла подняться не можем…
− О, Господи, слышишь, ты сжалься, меня подожди…
Опять − один шаг с тобой вместе. Во здравие, Боже.
| 