Космос

Чемпионка мехмата по лыжам не очень ладила с парнями из МГУ. Боялись они, что ли? А тот голубоглазый атлет из Инженерно-Промышленного – сразу посмотрел на Светку как на младшую. Да она и была младше на год.
- Ты пока не выбрала, что важней: лыжи или математика, - говорил ей Васька с нескрываемым превосходством. – А у меня главная цель – многоразовый челнок. Америкосы уже запустили «шатл», скоро запустим и мы.
Как большинство сверстниц, Светка не считала брак обязательным условием любви. Но с Васькой всё было ясно: при его нацеленности, доходящей до фанатизма, единственная перспектива после вуза – секретный город Ленинск, иными словами, космодром Байконур. А туда просто подруг не берут, даже в школьные учительницы. И стала Светка Тёмкиной. То есть, Васькиной.
Василий Тёмкин видел первый взлёт системы «Буран-Энергия» - как положено по нормам безопасности, через систему удаленного наблюдения. В момент старта земля тряслась, как брачное ложе в момент завершения процесса. А первую посадку челнока Васька со Светкой наблюдали лично, собственными глазами! Потом летали до утра, и приземляться не хотели ни в какую.
Через девять месяцев родилась Наташка. Не хотелось Светке бросать школу, да и у Васьки было работы невпроворот, - но чему быть, того не миновать. Ивот она, буранная дочка, шустрая в мать, с папиными голубыми глазами.
А по городу уже ползли нехорошие слухи: программу «Буран-Энергия» закрывают. Так и случилось. Полномочная комиссия, во главе с известнейшим космонавтом, получившим две Золотых Звезды за полёты на «Союзах», вынесла приговор: первый «Буран» законсервировать, новые не строить.
Потом рухнул Союз – не пилотируемый, а «нерушимый», что еще хуже. Байконур стал не пойми чей: ни русский, ни казахский, а верней всего – генеральско-бандитский. Василий по- прежнему работал в МИКе – монтажно-испытательном корпусе, - окруженный, как зэк, колючей проволокой по периметру, с прожекторами на вышках. А за периметром, в пределах видимости – смуглые плотные ребята выращивали в степи наркоту.
Потом прилетел на вертолетах спецназ из Астаны, и наркоплантации пропали вместе с их хозяевами. Смуглые ребята и ребятишки, хоть и заселили множество квартир, покинутых русскими и украинцами, но вели себя как надо. Светка старалась ровно относиться и к русским, и к казахским ученикам – но куда денешься от формальностей, связанных с гражданством двух разных теперь стран? Однажды, подзаняв деньжат, Светка слетала в столицу – показать внучку бабушке да осмотреться. И не узнала рыночную Москву, не смогла привыкнуть к московскому смыслу слова «челнок».
Потом сгорел при посадке американский «шатл», погибли семь астронавтов. Байконур вновь оказался в центре космического мира, потекли доллары, наладился быт. Но перспективы «Бурана» стали совсем безрадостными. «Бурановцев» становилось всё меньше, «союзники» глядели на них как на лузеров. Василий Тёмкин держался.
Он не мог жить без корабля. И погиб вместе с ним, когда под тяжестью снега рухнула крыша корпуса.
Через год на нашей кафедре в Инженерно-Промышленном Университете появилась новая ассистентка с забавным сочетанием имени и фамилии: Светлана Тёмкина. Не вполне уже «девушка», но и женщиной средних лет её было трудно назвать. Дружелюбная, сдержанная, безотказная в работе, энергичная настолько, что порой искрило. И к тому же, много знавшая о космических делах – высокое начальство таких ценило.
Но уважали её не все. Халтурщики встречаются не только среди студентов, но и среди преподавателей. И еще не исследовано – где процент выше. Да и меня, вовсе не халтурщика, напрягало её постоянное стремление взять очередную высоту, выложиться за троих. На мой вопрос: «Как ты можешь жить в таком темпе?» - Света ответила:
- Я же Тёмкина. То есть Васькина.
Нас со Светкой сближали два обстоятельства. Незадолго до нашего знакомства мой отец, как и Василий Тёмкин, умер на службе, моментально и неожиданно. Тромб.
Еще в детстве папа приучил меня к отдыху на лыжах. Однако, я не спортсмен. Пробежаться зимой по заснеженному Филёвскому парку, слететь с горки к Москве-реке, полюбоваться игрой чёрного и белого в окружающем пейзаже… А секундомер в руке строгой тётки – это, на мой взгляд, лишнее. Но Светка соединила свою космическую энергию с женским обаянием – и в феврале мы вместе отправились на университетскую загородную базу, чтобы защищать лыжную честь кафедры на ежегодной спартакиаде.
Главным образом, честь защитила Светка, взявшая золото в женской гонке. А у меня – второе место во втором десятке. Хорошо, что не двадцатое, - а то бы Светлана Петровна превратила меня в лыжную мазь и лишила шашлыка. Мой скромный результат всё-таки сохранил за мной право на вечерний фуршет у костра, где мы со Светкой стояли бок о бок и дружно тянули со всей компанией песню из «Бумбараша»:
Ах, куда мне деться?!
Дайте оглядеться –
Спереди засада,
Сзади западня.
Белые да красные,
И все такие разные –
А голова у всех одна,
Как и у меня!
Наташка вертелась рядом, молчала и косилась на нас буранными голубыми льдинками.
После спартакиады я еще дважды ездил на тренировки в Лианозовский парк, Светкину вотчину. Первый раз с нами была Тёмкина-младшая. Дочка скандалила, что ей малы ботинки, колотила палкой по стволам деревьев, обсыпая нас снегом. Добезобразничалась до того, что сломала лыжу. Разозленная Светка пообещала, что до конца года новой экипировки ей не купит. «Ну и не надо!» - парировала Наташка. В тот же вечер она слегла с температурой. Ничего особенного, ОРВИ.
Второй раз мне пришлось попотеть. И всё-таки, я порой упускал из виду ярко-синий костюм, обтягивающий ладную, высокую фигуру нашей лыжной звезды. А под конец, когда мне почти удалось её нагнать, - Светка вдруг развернулась и встала, расставив лыжи и ожидая столкновения. Я доехал до неё, тормозя, и мы устояли на ногах, но, конечно, схватились друг за друга. И Светка проговорила, гладя мне в глаза и заливаясь румянцем:
- Хорошо я сегодня разогрелась! Эх, приходится самой…
- Ты же Тёмкина, - сказал я. – А Наташка – Тёмкина в квадрате.
Светка ответила почти без паузы, вполголоса:
-Да, Тёмкина в квадрате. Если не в кубе. Но ты всё-таки проводи меня домой.
У подъезда мы еще раз обнялись, насколько позволяли лыжи. «Однако, пока, чукча!» - съязвила напоследок Светка и скрылась.
После этого я надолго забыл дорогу в Лианозово. А в наших трудовых буднях почти ничего не изменилось. Разве что Наташка весной не болела, и замены Светке не требовались. И невозможно было предугадать, какой экзамен ожидает нас в следующем семестре.
Тридцатое августа, наш первый рабочий день. После заседания кафедры подходит ко мне Светка и говорит – как всегда, когда просит об одолжении:
- Тоша, золотко, тебя хочет видеть Коуч.
Это значит: Компетентный, Очень Уважаемый Человек.1
1_________________________________________
Coach (англ.) – инструктор, репетитор.
Коуч уже ждёт меня в отдалении от преподавательской массы. Здоровается, вежливо интересуется, как я отдохнул, и переходит к делу.
- К нам в этом году поступила совершенно необычная студентка: музыкантка, замужем, есть ребенок. И ей зачем-то нужно высшее техническое образование. Естественно, всю школьную математику она давно забыла. Но мы пошли навстречу, поскольку её муж – большой человек в «Роскосмосе», наш выпускник.
-И что, она будет учиться у меня?
- Если вы не против. Группу этой Гжатской поручено вести Светлане Петровне. Но, вы понимаете, здесь ещё нужен индивидуальный репетитор. Когда будете оговаривать с ней оплату занятий – не стесняйтесь. Они всё понимают и за ценой, как говорится, не постоят.
-Давайте телефон. А имя её – не знаете?
-Ирина. Я знал, что мы с вами договоримся. Если не сложно, созвонитесь сегодня.
Я звоню Гжатской уже с улицы. Лето кончается, солнечно, но прохладно. Слышу спокойное, звучное «алло!»
- Здравствуйте, Ирина. Извините, отчества не знаю.
- Кто это?
Представляюсь. Голос собеседницы сразу становится любезным.
- Очень рада. Вы, наверно, не привыкли называть учениц по имени-отчеству? Можно я буду просто Ира?
-Простите, Ира, но мне сказали, что ваша школьная математика…
- Да, в том объёме, в каком она нужна моей семикласснице. Дочкины задачки я решаю. – Гжатская уверенно берет инициативу. – Конечно, седьмой класс – не десятый. Но я способная, вы не бойтесь. Вам где удобнее заниматься?
- У меня большая математическая библиотека, она может пригодиться. Вы не против моей квартиры?
- Это не слишком далеко от центра?
- Багратионовский проезд, знаете?
- Да, я училась в музыкальной школе на Большой Филёвской. Мне было бы удобно завтра в десять.
Вечером звоню Светлане.
-Поздравляю, у нас образовался треугольник!
- Да ладно тебе. Ты у нас мальчик скромный, к девочкам не пристаешь… Хотела бы я знать, она хоть чуточку соображает?
- Кажется, да. Но весьма оригинально.
- Не хандри, прорвёмся. Я потому и сосватала тебя в репетиторы, что лучшего кандидата не вижу.
- А тебя почему сосватали к ней в педагоги?
- Смешной вопрос. Я же Тёмкина.
- И еще ума не приложу – как она к нам поступила, не зная математику дальше седьмого класса?!
- Да, это загадка. Хотя стоп… Кажется, поняла! Она ведь идёт на второе высшее, так? На платную форму. Значит, там не экзамены, а собеседование.
-Ну, Светлана, тебя Нобелевский комитет ждёт!
- Скорее, Следственный.
Наутро пани Гжатская стоит у меня на пороге, смотрит чуть снизу умными серо-зелёными глазами. Стильный деловой костюм, светлые туфли на каблуке. Чтобы смотреть под нужным углом.
-Проходите, пожалуйста. Вы, наверно, на машине?
- Я уже давно не езжу на метро. – Ирина чуть сдвигает тёмные брови, словно вспоминая, когда это было в последний раз.
-Припарковались нормально?
- У вас во дворе сейчас есть места. Вот у нас, на Чистых Прудах, с этим сложно. -Давайте начнём работу. Прежде всего, я хотел бы понять вашу мотивацию.
- Охотно объясню, - мягко улыбается Ира. – Я уже не в том возрасте, когда можно надеяться на успех в музыкальной сфере. А роль домохозяйки меня не привлекает.
- Вы знаете, математика – наука очень тяжелая.
- Мой муж говорит то же самое.
- Если вы не поймёте мои объяснения с первого, или даже со второго раза – это нормально. Я буду готов повторять многократно.
- Замечательно. Я надеюсь, что третьего раза не потребуется.
-И ещё. У меня вам снова придется играть гаммы.
Ира коротко смеётся.
- Вы мне нравитесь, Антон. Надеюсь, мы станем друзьями. Кстати, сколько будут стоить уроки?
Коуч советовал не стесняться.
- Простите, Ира, но друзья говорят друг другу «ты» и помогают просто по дружбе. По крайней мере, в нашей среде.
Ира отвечает не сразу, хмурится.
- С первым пунктом я согласна. Но второй – это перебор. Ты тратишь на меня время и силы!
- Я честен с друзьями. Если ты платишь деньги – я обязан обеспечить результат. А я не уверен, что он будет таким, какого нам обоим хочется.
-Ну, что ж… Но если ты захочешь вернуться к этой теме – в любой момент.
Так начались наши занятия.
В группе за Ирой закрепилось прозвище Мама. Никто не удивлялся, что Светлана Петровна не вызывает её к доске и не требует убрать с парты мобильник. Только проверяет домашние задания, как у всех, и комментирует ошибки. Не такие уж редкие.
Ира училась старательно. И математика ей, в общем, нравилась: как мне – лыжи. Но я не хотел, чтоб тетради Гжатской цвели липой. И если амбициозная Ира обещала дома решить задачу, для неё непосильную, - я давал ей возможность споткнуться. Но уж если Ира просила что-то объяснить - я объяснял, и рано или поздно она меня понимала. А Светку – нет.
В начале октября я попытался обсудить со Светой успехи и проблемы Иры. Она отреагировала как-то резко, в Наташкином стиле:
- Всё нормально, Коуч доволен. Но ты не забывай, у меня Гжатская не одна.
Доволен так доволен. Будет ли он доволен результатами контрольной? Но до неё ещё месяц.
-Окей, Свет… Но если ты захочешь вернуться к этой теме – в любой момент.
Денег с Ирины я по-прежнему не брал.
- Антоша, мне задолженности ни к чему! И Потёмкиной тоже!
-Не коверкай фамилию.
- Её все студенты так зовут. С.П.Тёмкина! В конце концов, у меня же есть семейные обязанности. Сегодня вот в школу вызывают. Наташка вчера – подралась с братьями Ходорковскими.
О, Господи! И у этой –Наташка!
- Короче, Антон, звони Светлане и договаривайся. Чтобы у меня был зачёт не позднее конца недели.
- Ирочка, дай мне чуть-чуть подумать. А пока реши задачку. Решишь верно – тут же, при тебе звоню.
Я честен с друзьями. Шансы Иры – пятьдесят на пятьдесят. Она задумывается, пишет, черкает, снова пишет. Вопросительно глядит мне в лицо – одобряю ли я ход её мыслей. Мне скрывать нечего, одобряю.
- Вот видишь, Антоша, я решила! – серо-зелёные глаза искрятся доверием и радостью. И тут же извлекается – нет, не квадратный корень – бутылка французского вина.
- Света, золотко…
Чувствую, что взял фальшивую ноту. У меня это «золотко» выходит совсем не так, как у неё.
-Добрый день. У меня просьба по поводу Тёмкиной.
- Какой Тёмкиной? Наташки?
-Ну, то есть Гжатской. Оговорился.
- Тоша, можно попозже?
-Нельзя. Она сидит у меня и ждёт. Тебе совсем некогда?
- Я понимаю, Гжатской надо нарисовать зачёт. Но я не могу просто так взять да нарисовать. Она ж такая яркая личность, на неё глядит вся группа!
- Так я затем и звоню. Всё просто. Она приходит на контрольную, как все. А ты, раздавая билеты, даешь ей пятый вариант. Не второй, не седьмой, а строго пятый. И она его решит. А потом мы с тобой напьёмся.
Света ещё что-то говорит про обязательное знание обратных тригонометрических функций, но это просто затяжка времени. Дело сделано. В пятом варианте – как раз арксинусы. И Света, скорей всего, это помнит.
Я гляжу на Иру. Она уже не светится счастьем.
-И часто ты напиваешься с Тёмкиной?
- Могла бы заметить – я вообще не имею привычки напиваться. Но если хочешь, мы разопьём эту бутыль с тобой. Прямо сейчас.
- Ты что! Мне же в школу ехать. Нет уж, сохрани для Петровны.
Мы распили её в Лианозове – добросовестно, но не весело. Тёмкина-младшая то гремела посудой на кухне, то включала музыку на полную громкость.
- Казашка, - вздыхала Света. – Ей бы на коня да в степь…
Всеобщая забастовка случилась перед зимней сессией.
- Только три! – говорила мне Светлана. –Она и на три-то не знает! Максимум – на число е. Ира тоже давила на принцип.
- Да, я знаю предмет хуже, чем одногруппники. Но с какой позиции стартовали они, и с какой я?! И к тому же, у меня на носу – Новогодняя Ёлка! На пять не наработала, факт. Но и на три не согласна.
Договорились на том, что Ира получает в деканате индивидуальное направление и идёт с ним ко мне официально, на досрочную сдачу. А дальше – как моя совесть позволит.
Экзамен продолжался недолго, в Ирочкиной машине. Ирочка получила всё, что хотела, а я – подарок к Новому Году.
До конца декабря студентка Гжатская закрыла сессию полностью. И, пока другие сдавали экзамены в срок, - путешествовала с семьёй по Китаю. Привезла сувениры, попросила передать Светлане Петровне фарфорового дракончика. На мой взгляд, вполне симпатичного.
- Поставь на стол, - отрешённо сказала Света, когда мы встретились в преподавательской. На следующий день осколки статуэтки лежали в мусоре, среди ненужных экзаменационных листов.
На очередной февральской спартакиаде Тёмкина упала и осталась без медалей. Объявила, что больше защищать честь кафедры она не будет.
Со стены её лианозовской комнаты всё так же упрямо глядели вдаль сосредоточенные глаза молодого офицера.