О чувстве юмора или прощание с Пярну

С чувством юмора у меня плохо, но я не безнадежна. Давно читала в «ЛИТЕРАТУРКЕ» – если нет чувства юмора, то должно быть понимание, что его нет. А это чувство есть.
Анекдоты часто не доходят. Кажется – понимаю, но когда в конце уточняю, все смеются. Я нормально, не обижаюсь. Жаль нет такого зятя, или родственника, как Зиновий Герд, а то бы тоже про меня сказал что-нибудь приятное, как про тещу Щуню. Дома – некому. Наоборот, укоряют - нет у тебя чувства юмора. Мне, когда в трамвае обидное скажут, целый день переживаю. Внутренние монологи захлестывают.
Ироничные, убийственные, саркастические, и, безусловно, необыкновенно умные речи произношу, но потом, сразу же – нет.
Теряюсь, потому что нет чувства юмора. Зато мне везет на всевозможные истории. Иду себе вечерком, гуляю в городе ПЯРНУ. Монетки хочу бросить в море. Через час встречусь с мужем. Он без предрассудков насчет монет. Заедет на машине. Не любит гулять пешком. Современный кентавр. Монетки стараюсь закинуть поглубже, что в Балтийском море проблема. Прощаюсь с Пярну, чтобы вернуться. Люблю город, сосновые рощи на дюнах, направленные по ветру, море, тихое, прохладное.
Возвращаюсь, заполненная нежными чувствами, а на встречу ковыляет старушка, маленькая такая, чисто бабка Ежка. Несет сеточку – авоську. Через дырки видны вафельные полотенца, подушка – думка вышитая, консервов прау банок и всякие нужные бабуле мелочи.
Увидев меня, подняла крик:
– Где я? Где я?
Другой бы с чувством юмора , засмеялся и прошел мимо.
– Вы в Пярну! – говорю.
– Нет я в Синди – настаивает.
– В Пярну!
– А ты не врешь?
Едва стоит на ногах. Просто падает на меня. Давайте – говорю сумочку Вашу понесу немного. Пойдем тихонько до угла, там муж, будет ждать. Довезем до дома.
«Сумочку не дам, сама понесу, а то украдешь и убежишь». Уверила, что в Пярну у нее дочка, да и сама живет здесь много лет, только забыла где. Плетемся. Город не вижу, так как старушку несу вместе с авоськой. К запаху уже притерпелась. Не «Шанель №5», конечно. Муж видит нас издали. Лицо без юмора, хоть чувства этого у него в «избытке».
«Где нашла?» – спрашивает. Я юлю, в глаза заглядываю. Если бы была собакой, то хвост поджала бы точно.
– Это она меня нашла. Надо домой отвезти. По дороге вспомнит, где живет.
А старушке мой муж понравился. Уселась на переднее сиденье с ногами. На корточках устроилась.
–Эх была б помоложе, отбила… Хороший мальчик.
Так и ездили по Пярну часов до двух ночи. В переулке возле порта нашли дочкин дом. Перебудили соседей. Плохо говорящая по русски эстонка в бигуди и косыночке объяснила, что дочку и старушку давно пересилили в Синди. Адреса она не знает. От отчаяния и чувства вины я придумала отвезти наш подарок в милицию. Время приближалось к трем ночи. Симпатичный дежурный пообещал посадить ее на первый автобус в город Синди. С дежурным в Синди договориться встретить и отвести домой. Правда бабуля наша не хотела уже в Синди, а собралась к нам в Москву. Забыла сообщить, что пела с мужем советские песни, вот только сетку даже ему не доверила. Устроили мы ее на лавке в милиции. Думочка пригодилась. А что? Хорошо вечер провели. Попрощались с Пярну. Во все уголки заглянули, где не были и не побываем никогда. Повезло напоследок. Только я боялась, что мужу изменит чувства юмора.