Виктор Мурзин
Из цикла "Любовные истории"
ЕДИНСТВЕННЫЙ СВЕТ
Нежная глаз открытость посередине зимы.
Даже святое забылось – встретились взглядами мы.
Что же такое сделалось – не отпустить руки.
Сплетни и дикая ревность – лучшие наши враги.
Как тяжело отвернуться, пальцы разжать – и бежать.
Воздухом захлебнуться, думать, полночи не спать.
Как тяжело, что такое не повторяется, нет.
Жизнь, что течет рекою, дарит единственный свет...
1981
ВСЁ С ЧЕЛОВЕКОМ
Лес. Поляна. Птицы. Трава.
Небо. Солнце. Ветра игра.
Чувство. Нежность. Губы. Глаза.
Робость. Смелость. В россыпь коса.
Радость. Глупость. Смех. Облака.
Чуткость. Голос. Руки. Щека.
Близость. Сердце. Времени миг.
Свет звезды. Паденье и пик.
Вечность. Атом. Клетка-нейрон.
Всё с человеком, пока он влюблен!
1976
Как ты была хороша!
Вся ты преобразилась!
Это любовь подошла
И над тобою склонилась.
Свет ее ласковых глаз
Стал для тебя откровеньем.
Это случается раз,
Это бывает – мгновенье.
Рокот карибской волны,
Хижина у побережья,
Голос гитарной струны
Пробует робкую нежность.
Льется знакомый мотив,
Рвется над хижиной ветер,
Значит, я все-таки жив,
Значит, страдаю на свете.
Значит, могу целовать
Рук твоих тонких запястья,
И получать-излучать
Самое чуткое счастье...
Даже сейчас, чуть дыша,
Я вспоминаю об этом.
Как ты была хороша
В марте, тропическим летом!
1998
Karen Много любовных историй погибло в волнах Costa Blanco,
В пену они превратились, палящее солнце их съело без звука.
Но como antes,* Любовь – этот бык разъярённый –
Рвется сразить своей страстью толпы любопытство.
Ради минуты восторга Любовь забывает,
Что шпага жизни таится за яркой мулетой.
В тихом отеле в одном городке Costa Blanco,
Где каждый час на пустые минуты разменян,
Встретились двое – они улыбнулись друг другу.
Два разных мира, две разных судьбы и надежды
Слились в объятьях под чистые ритмы flamenco –
Все тривиально, пока есть свобода и выбор.
А если нет, то Любовь – этот бык разъярённый –
Будет метаться под пристальным взглядом рассудка.
И на арене corrida de vida начнется спектакль –
Так повелось, что убийство Любви вызывает у нас восхищенье.
Сердце ее разрыдалось только тогда, когда муж
Ее встретил в дождливом порту и повез на Манчестер,
А у него – когда вечером в баре он обнаружил
Напротив другие глаза и улыбку.
* Как и прежде (исп.)
ВЕЛИКОЕ ЧУДО
Живой душа-сосуд
Для воспроизведения человека –
Женщина!
Я рад, что ты напоминаешь
Греческую амфору.
Ведь чем ты изящней,
тем сильнее страсть,
специя,
необходимая для приготовления человека.
Любовь – это подступы к страсти.
Любовь бывает мелкая, бывает глубокая,
бывает быстрая, бывает медленная.
Страсть бывает только страстью,
Как жизнь бывает только жизнью.
Я радуюсь, когда вижу прекрасный сосуд,
в котором сокрыта от глаз
нарождающаяся Материя.
Это великое чудо –
лелеять, приготовлять
рождение человека!
Помогать сконцентрированной
в пылинке, в точечке, в клеточке жизни,
вместившей в себе все прошлое,
вырастать до размеров Вселенной.
Вселенная!
Как хорошо, что на русском
Ты женского рода.
1979
БЕЗЗАЩИТНЫЙ МОТЫЛЕК
Таня, Танечка, Танюша!
Беззащитный мотылек.
Не растравливай мне душу,
Не лети на огонек.
Не поймут ни те, ни эти,
Если крылья обожжешь.
Люди разные на свете,
Но одна на свете ложь.
Ведь когда слова поэта
Ищут краешек тепла,
Больно мне. Наивность эта
Безысходностью мила.
Больно мне, что здесь, в Тюмени,
В сонме равнодушных дней,
Не упасть нам на колени
Перед совестью своей.
1981
СЧАСТЬЕ
А пурга все метет и метет,
Заметает последние щели.
Меня женщина тихо зовет
К своей белой застывшей постели...
По спине пробежит холодок,
В ожиданье тепла и дыханья
Бестолково смотрю в потолок,
Пока моется женщина в ванной.
Вот и мокрые плечи ее,
Ее бедра в пупырышках дрожи.
Эта женщина страстно так льнет,
Что мне кажется просто ничтожной.
Но к согретому телу ее
В темноте все же я привыкаю.
И себя, и желанье свое
Этой женщине я раскрываю.
А пурга все метет и метет...
В накрахмаленной хрупкой постели
Слышу: "Знала, что счастье придет,
С новогодней мне свалится ели..."
БЛАГОДАТЬ
Ты была ужасно красива
В этот горький пасхальный день.
Я увидел в тебе Россию,
На снегу увидел сирень.
И твое христианское имя –
Как подходит оно тебе! –
Повторялось устами моими
И раскатывалось по судьбе.
И твоя казачья повадка,
Чисто русская гордая стать,
И твой говор – упрямый и сладкий, –
Как Господь, – несли благодать.
Мне обнять бы тебя, немея,
Мне согреть бы тебя на снегу...
Но не смею, не смею, не смею.
Почему? Понять не могу.
С новогодней мне свалится ели..."
1986
 |
