Мини-проза Лидия Титова
Про мальчика Максима
Первые шаги
Максюше исполнился год. Но он еще не начал ходить. Недели две назад он сделал попытку. Это было на улице. Он вдруг оторвался от коляски и затопал к папе. Но слишком разогнался, споткнулся, упал на асфальт и заревел. Когда мама подбежала и подняла его, то увидела содранные ладошки. И теперь Максюша даже дома боится ходить на двух ногах, пока он только четвероногий.
Но вот спустя две недели он стоял у дивана и раскладывал игрушки - один. Потом вдруг повернулся и потопал к противоположной стороне комнаты, к шкафу по каким-то своим делам, наверное увидел там что-то очень нужное. Топ-топ - осторожно переступают маленькие ножки, одетые в голубенькие ползунки. Дотопал!
Мама, подглядевшая эту сцену из другой комнаты, стояла за занавеской и не дышала, боясь спугнуть. Максюша взял зайца, лежавшего на полке шкафа, повертел в руках, развернулся и старательно потопал обратно. Раз-два-три - переступают ножки и несут выпрямившуюся фигурку маленького человечка…
И дотопал благополучно до дивана, откуда начал свой путь.
Свершилось! Максюша начал ходить!
Телёнок
Второе лето пребывал Максюша на даче. Дача не дача, а домик в деревне, да и не свой, а чужой, снимаемый на лето, и не домик, а так - домишко во дворе, недалеко от большого, солидного хозяйского дома в ближнем Подмосковье.
В первое лето его ещё возили в коляске, а во второе ему было уже почти два года, и он собственными ногами топал по земле, сопровождаемый то мамой, то папой, то бабушкой. И даже кое-что говорил. Машина у него называлась "гадя", с ударением на последней букве, может потому что гудит, самолёт обозначался как "самони", ну и ещё несколько слов было в его лексиконе, он неплохо произносил слово "низзя"!
В деревне было много интересного. По утрам ходили смотреть кур, роющихся за забором в земле, катались на качелях и даже на велосипеде. А недавно в стороне от домов на траве привязали телёнка. Максюша рвался к нему. Но близко его не пускали. Бабушка останавливалась на расстоянии нескольких метров, куда не доставала верёвка, которой телёнок был привязан к деревцу, и вместе они разглядывали это пятнистое чудо и долго о нём разговаривали. Говорила в основном бабушка, но и Максюша активно показывал пальцами, говорил протяжно "му-у" и даже называл его "телё", смеялся от радости и тянул бабушку подойти поближе. Но бабушка не поддавалась на провокацию и уводила Максима в другое, более безопасное место.
В воскресенье к родителям приехали гости. День провели все вместе, даже окунулись в местной речушке, найдя местечко поглубже, но и там скрыться под воду можно было только присев на корточки.
К вечеру пошли провожать гостей к электричке, довели до тропы через лесок и стали прощаться. Максюша был тут же, но занятые прощальными церемониями, родители не очень внимательно следили за ним. И тогда Максюша, не долго думая, оторвался от кучки и пошёл по направлению к телёнку, пасшемуся как раз недалеко от них. Он шёл быстрым шагом, потом повернулся и, грозя пальчиком в сторону взрослых, проговорил: "низзя!" Он знал прекрасно, что его захотят не пустить к телёнку, и поэтому сам первым пригрозил - останавливать его нельзя! Взрослые опешили, стояли и смотрели на эту картинку. Максюша быстро топал, ещё раз остановился и снова погрозил пальцем, сопровождая всё тем же "низзя"! И добрался-таки до телёнка! Телёнок удивлённо смотрел на это создание и наклонил голову, потянувшись к нему. Максюша погладил голову телёнка. Тут опомнилась мама, сорвалась с места и побежала к сыну. Схватив в охапку, унесла его от телёнка, который ведь мог его забодать. Максюша не сопротивлялся.
Цель была достигнута!
Потерялся!
Максиму четыре года. В субботу мама занята хозяйственными делами, гулять он пойдёт с папой. Поздняя осень, ноябрь. Заалела на голове у Максюши красная шапка, а сзади как флаг развевается красный шарф и щёки в цвет шарфа, разрумянились. Прошли вместе с папой по площади Белорусского вокзала - жили недалеко, купили газету в переходе через Тверскую. Точнее, покупал папа, а Максюша где-то вертелся и рассматривал что-то, что интересовало только его. Папа купил газету, оглянулся, никто под ногами не вертится. Повернулся направо, налево, Максюши нет. Выскочил на улицу, нигде не видно. Пробежался по площади, пересёк Лесную улицу, затем пробежал по 2-й Тверской-Ямской и дальше в направлении своего дома. На ходу ошалело смотрел во все стороны, ища сына. Текли и текли потоки людей: на вокзал, с вокзала, к автобусной и троллейбусной остановке, но нигде не мелькала красная шапка и не развевался красный шарф. Папа пометался туда, обратно, вглядывался во все стороны, но сына нигде не было видно.
Побежал домой, вдруг он сам домой ушёл? Позвонил, испугал жену и пошёл обратно искать, унося с собой отражение испуганных, широко раскрытых глаз жены. Побежал в милицию, но там его послали куда подальше и сказали, если через день не найдётся, подадите заявление...
Мама нервничала, вытирая руки о передник. Ну, как он мог потерять! Почему у неё Максюша никогда не терялся? И что теперь будет? Он ведь один ещё не ориентируется.
На всякий случай Максюшу обучали - запомнить адрес, и он иногда отчеканивал: улица Александра Невского, дом 5, квартира и так далее. Но вспомнит ли он сейчас?
Через несколько минут снова зазвенел звонок. Мама кинулась к двери. За дверью стоял незнакомый молодой мужчина лет тридцати, и первое чувство - удивление: кто это и что ему надо? Но чуть пониже взгляд её наткнулся на красную шапку и испуганные глазёнки молчащего Максима, ожидающего своей участи.
- Ваш? - спросил мужчина.
- Наш, - радостно проговорила мама, забирая Максюшу в охапку. - Нашёлся, слава Богу!
Оказалось, Максим вышел из перехода в другую сторону, на Тверскую, потом запутался, испугался, пока не нашёл своего спасителя.
Адрес он всё-таки запомнил!
Теперь оставалось разыскать потерявшегося папу, который в это время уже в который раз оббегал площадь и только минут через десять появился в доме.
|
