|
Литклуб |
Александр Воловик ЭПОС И ПАФОС Дан допинг спортсмену и кофе Бальзаку, и зелье шаману, и водка Джек Лондону, но радужный вздор дорогого дензнака не дан моему вдохновенью холодному. История сожрана эпосом ложным. Растрачен весь пафос на склоки и жалобы. Пегас мой замучен мочалом подножным. Чья муза бы пела - моя помычала бы! Конечно, я знаю, на что я надеюсь, когда я тачаю безделки бесплатные... Но Эпос и Пафос - как Фобос и Деймос - то грянут из прессы, то канут, неладные. Отставленным локтем встречаю опасность, вминая коленку в ступеньку троллейбуса, и прячу - до встреч с контролёрами - пафос. Продолжим наш перечень: время для эпоса, Дан Пушкин Дантесу и деньги Иуде, отгружены яблоки Еве и Ньютону... Да если б не знал я, как именно будет, то чёрта ли мне развлекаться дебютами!.. Смирить бы гордыню горбатой гортани, алтыну и тугрику не соразмерную!.. Но нет - я стартую. Швыряйтесь тортами. Меня не исправить и высшею мерою. 1985 ЦИРК Пора, пожалуй, в цирк, в программе наше время. Приобретён билет по блату и в кредит. И вот - угар фанфар клокочет по арене, гремит мотоциклет и из вольер смердит. Ещё летит манеж по замкнутой спирали, сливаясь сам с собой и взлёт в зенит суля, ещё медведи жмут на нужные педали и празднично ревут, балдея у руля... Но вот - уж не смешно от липкой оплеухи, осточертел атлет с гирляндой ватных гирь, и в ложу царскую уже слетелись мухи - там, репетируя, кровоточит упырь... Коня! Скорей коня! Полцирка - за Пегаса! Сперва - хоть пару слов, а там - да будет свет! Притихнет бенуар, и зрительская масса шталмейстера сметёт и сменит худсовет. Займут свои места патриции трапеций, распределит жонглёр в пространстве семь шаров, исчезнет вурдалак, оркестры грянут скерцо... - Виват, прекрасный цирк в прекрасном из миров!.. Но как коварен маг! придурковат ковёрный! Как публика мудра, где следует - смеясь!.. А мы - под куполом. В дверях торчит дозорный. Он вырубает свет, и - кончен наш сеанс. 1984 * * * Постарел и в поликлинике я дышу едва-едва. Разучилась лира лирике, только буквы да слова. Только рифмы да созвучия... А продуктами труда я всё родственников мучаю, да знакомых иногда. В голове, как гнёзда галочьи, чёрной зависти комки. Состязаться бы мне с Галичем, да кишки, видать, тонки. Прокричать обериутом бы!.. Нет же, старость, враг уму. В лире струны перепутаны. Где настройщика возьму? 1983 ДИАЛОГ, ПРЕРЫВАЕМЫЙ СТУКОМ - Ни дня без строчки - кто сказал? - Портной. - Ни дня без точки? - Ясно, что точильщик. - Ни дня без пачки? - Может быть, курильщик? - Нет, балерина. - Как! А в выходной?.. - Ни дня без вышки? - Мастер буровой? - Палач, дурак!.. Ни дня без почки? - Фито- патолог, что ли? - Нет! Хирург из ЦИТО. В мадере почки жарит он порой... Ни дня без качки? - Нянька? - Нет, матрос. - А может, спец по правовым наукам!.. (стук) - Кто там стучится? - Тоже мне - вопрос! Стукач, конечно - чтоб - ни дня без стука. 1988 ВЕДЬМИН МУЖ Пока газеты шелестели, взывая к классовой войне, летели светлые недели в арбатской лёгкой тишине, бил в окна май зелёной масти, план перекрыв по листажу... Мещанское, но всё же счастье зажгло, казалось, абажур. Пока вполсилы миллионы ложатся в ров за рядом ряд, горят Арбатом лампионы, а рукописи - не горят, и в скучной сутолоке службы, между планёрок и речей, единственный твой профиль нужный вставал из пепла чертежей. Но пробил час нечистой силы, всплыло весомое дерьмо, и чёрным вороном настигло меня безумное письмо. О как прозрачен шифр твой детский: Я стала ведьмой. Не ищи." Да как найдёшь тебя в советской полярной ночи и глуши! Ни гром, ни ветер не ответят, где труп твой - сколько бы ни звал, и даже дьявол не ответит за то, что правит этот бал. Лишь пляшет мразь поганой стаей, круша сознаньем бытиё, всё живёт и побеждает афёра вечная её. 1984 НОГА ЧЕЛОВЕКА Уже ни белого света, ни белых пятен. Лицо и тело Вселенной - сизый синяк. Ария света спета и всем понятен всякий его закоулок, вздох, знак. Гадко пищит козырных позывных утенок. Начинается с виселиц, как театр, Прогресс. Трели, дыханье - весь реквизит потёмок - реквизированы заревами АЭС. Марсиане ловят прогноз погоды: Нерушим и свободен стихий союз. А там - по известным дорожкам - паучки-луноходы... стукачи-скороходы... говнодавы рюс. И вот, своего не достойная века, мысль исподняя в стоперстой кишке живёт. Такая: ЖИТЬ ВСЁ-ТАКИ МОЖНО, ПОКА НОГА ЧЕЛОВЕКА ЕЩЁ НЕ СТУПАЛА НА МОЙ ЖИВОТ. 1985 |
