Лидия Титова
Щенки и бронетранспортеры
(Маленькие дела на фоне большой Истории)
Гулко ухали шаги по мостовой. Город, казалось, вымер, так пустынно было на улицах. Только ветер перекатывал побуревшие осенние листья.
Катя выскочила из дому около одиннадцати часов вечера. Шаги эти были её собственные, но всё равно пугали. Необычная, звенящая пустота улиц завораживала. В руках она несла большую картонную коробку, а в коробке… Кто бы вы думали? Да, именно "кто", а не "что"! В коробке лежало пятеро щенков, прижавшихся друг к другу, пятеро серых вислоухих дворняг.
В такой день! В такой тревожный день, когда вся Москва напряглась и ощетинилась танками, бронетранспортёрами, ещё и это!
Москва переживала ещё один путч 93-го года, ещё один пик истории. Накануне случился обстрел телестудии Останкино, потом мэрии, решается судьба страны, судьба демократии! А у Кати свои - маленькие, но проблемы!
А дело было так. Утром в подъезде дети обнаружили коробку с шестью щенками, кто-то ночью подбросил её. Щенки ползали друг по другу, кто-то пищал, кто-то спал, и жильцы дома, особенно дети, тут же прониклись сочувствием к ним, особенно семейство Кати, проживавшее на первом этаже. Сын Алёша, давно просивший собаку, был в восторге.
Ну, какая собака в коммуналке?! Ребёнок - уже повод для осложнения отношений с соседями, а тут собака. Соседи были против собаки, это Катя знала определённо. И как могла, уходила от этой темы, отвлекая сына. А цены как бегут! Ужас какой-то! Самим бы продержаться, какие уж тут собаки…
И вот такая подлянка! Целая куча щенков!
А ещё эти события в городе. Все в тревоге, разные слухи о вводе войск, о введении чрезвычайного положения, и в городе вот-вот начнут стрелять всерьёз.
Сначала они с Алёшей отнесли этим беспомощным существам еду. Катя уговаривала сына, что там, в коробке им хорошо, их хозяева, наверное, уже ищут щенков и скоро их заберут, они, скорее всего, их просто потеряли. Шестилетний Алёша бегал к ним целый день - брал на руки, гладил, а Катя с тревогой наблюдала за этим неутешительным поворотом событий. Никакое чрезвычайное положение не волновало детвору их дома, самым чрезвычайным событием на сегодняшний день были эти щенки.
После обеда Катя пошла в магазин. Алёша с ней идти отказался, оставшись подле щенков. Вернувшись из магазина, Катя не обнаружила Алёшу на прежнем месте, а войдя в свою комнату, увидела такую картину: на полу, у батареи лежала какая-то тряпка, а на тряпке… Боже мой, это все-таки случилось! На тряпке лежал один из вислоухих, тёмно-серый с подпалинами щенок и умильно поглядывал на окружающих. Рядом суетился Алёшка…
- Алёша, ну мы же договаривались?..
- Мама, он самый красивый! И он меня полюбил…
Алёшка глядел на неё такими глазами, как будто сейчас решался главный вопрос его жизни. Кате больно было смотреть в его глаза.
- Но, Алёша, я же тебе говорила, мы не можем взять собаку, вот когда у нас будет собственная квартира, тогда …
Алёшка не дослушал.
- Когда, когда она будет? А я хочу собаку сейчас! И Данька взял… Посмотри, какой он хороший и как он на меня смотрит!
Катя была в ужасе. Собаку, да ещё такую! Судя по облику щенков, вырастет из него большой, долговязый балбес - серая, длинноногая дворняга, с которой стыдно будет выйти на улицу.
Катя пошла обходным манёвром, главное сейчас - не дать слабину.
- Но там, в коробке ему лучше, там ему теплее вместе со всеми, и их мама-собака, наверное, придёт их кормить, они же маленькие, им ещё нужно мамино молочко…
Алёшка стушевался, признаки капитуляции появились на его лице.
Катя подошла к щенку, потрепала его за ухом.
- Ах, ты мой хороший, мой балбесик, давай отнесём его в коробку и будем там его подкармливать, будем за ним ухаживать.
Она решила тут же воспользоваться Алёшкиным замешательством, подняла щенка и, продолжая сюсюкать над ним, понесла в подъезд. Алешка плёлся за ней.
И вот теперь она совершала поступок, не очень благородный, мучивший и её саму, но другого выхода она не видела. Ведь кто-то же подсунул им в подъезд этих щенков. Пусть они теперь в другом подъезде поживут. Катя перешла через пустынную улицу, затем пересекла ещё одну и углубилась во дворы, куда их мальчишки уже не ходят.
Чрезвычайное положение к вечеру всё-таки ввели. С десяти часов действовал комендантский час, и потому было так пустынно и жутковато. Выходить на улицу в это время было уже нельзя, но раньше Катя никак не могла, Алёшка только недавно заснул. Ей было немного страшновато оттого, что она нарушает порядок, да ещё какой! Такая обстановка, ну как будто война, как в кино. Жили они в старой части города, и Катя боялась, а вдруг откуда-нибудь появится патруль и арестует её вместе со щенками? Или вдруг начнут стрелять, и ей достанется?
Катя вдруг заметалась - куда идти? Справа возвышался солидный, кирпичный дом - "господский", то бишь цековский, туда соваться нельзя… Слева попроще, в меру облупленный, для народа, но подъезды закрыты. Наконец, в соседнем доме она увидела открытый подъезд, вошла в его тёмное чрево, чуть освещаемое слабенькой лампочкой, оставила коробку со щенками и выскочила обратно. Всё внутри неё дрожало от смешанного чувства страха, а также стыда перед Алёшкой за свой поступок. Утром она ему скажет, что щенки за ночь исчезли, и всё же чувствовала грех от совершённого вероломства. Да, чистеньким быть легче, но не всегда это удаётся.
Ветер свистел по пустынной улице, загоняя клочки мусора в подворотни, вдали промелькнула одинокая фигура, ещё кто-то нарывается на неприятности. Было зябко, Катя сунула руки в карманы и съёжилась, ускоряя шаг. Но вот и её дом, она жива, и патруль её не схватил.
Утром начался обстрел Белого Дома…
Октябрь 1993 года.
|
